Сергей Цигаль
Сергей Цигаль – известный художник, его картины хранятся в Пушкинском, Русском, Дарвиновском музеях, частных коллекциях США, Европы, Израиля, Японии. А вот широкую популярность он получил как телеведущий, кулинар и еще… как «муж Любови Полищук».
Парадокс? Возможно. Но сам Сергей Викторович успешно успевает все: и картины писать, и получать адреналин в своих многочисленных увлечениях. Ведь, помимо всего прочего, он еще и удивительный путешественник, дайвер, теннисист, рыбак… И автор книги, которая насквозь пронизана любовью к так рано ушедшей супруге.
Со своей женой Л. Полищук
Фотографии из семейного альбома Сергея Цигаля и Любови Полищук.
БАНАНОВО-ЛИМОННЫЙ СИНГАПУР И РЫБКИ
— Сергей, у вас еще масса профессий, я уж не говорю об увлечениях, которым можно позавидовать… А с чего все начиналось?
Сергей в детстве
— Сначала я чуть не стал ихтиологом. В девятом классе учительница по биологии отвела меня в университет на биофак, на кафедру ихтиологии. Я там вскрывал каких-то рыбок, даже написал статью про малоценную сорную рыбу острова Кунашира, где я никогда не был. А летом полетел на Южный Сахалин в экспедицию. Больше месяца мы сидели на ледяной реке, просчитывали скат молоди горбуши. Я там по тросу ходил в водолазном костюме, опускал специальные сетки. Нужно было посчитать мальков, которые «прокатываются» за минуту. Это была моя первая экспедиция, отрыв от родителей, мне было шестнадцать лет.
— Ваш папа — народный художник Виктор Цигаль, бабушка – знаменитая писательница Мариэтта Шагинян, многие ближайшие родственники – знаменитые художники, скульпторы. А вы увлекаетесь рыбками… Странно.
— Что ж тут странного? Мне нравилось ловить рыбу летом в Коктебеле, я там очень много времени проводил, и я решил заниматься рыбками. Дома мне никто никогда не перечил. Хочешь рыбок изучать – пожалуйста! Я закончил географический факультет МГУ. Интерес к биологии привел меня в замечательное место — в гельминтологическую лабораторию Академии наук, которой руководил Константин Иванович Скрябин, отец русской гельминтологии, науки о паразитах. Там я написал диплом по паразитам лососевых рыб… Затем работал во Всесоюзном НИИ морского рыбного хозяйства и океанографии. Ходил на полгода в экспедицию в Индийский океан. Попал в Сингапур, на Цейлон, в Мозамбик…
— При слове «Сингапур» сразу в памяти всплывают строки из стихов Вертинского, Северянина и картинки, где бананы сами падают с дерева в рот…
— В бананово-лимонном Сингапуре мы буквально умоляли наше руководство купить нам бананов. Нет! По раскладке должен был быть борщ, поэтому нам купили польскую (!) картошку…Но поскольку нам накапали какие-то «морские» деньги, аж целых 227 сингапурских долларов (примерно 70 долларов США) в результате на берегу мы бананы купили себе сами. Кстати, по тем временам (1979 год) для советского человека это были громадные деньжищи – на эти доллары в Сингапуре я столько всего ценного накупил.
— Например?
— Ой! Рубашки, очки, джинсы… Самое главное — был куплен кассетный магнитофон с приемником – какой-то «Панасоник», который потом проработал «сто лет». Кто-то продал фотоаппарат «Зенит» за «три сингапурские копейки». Но на эти деньги можно было купить джинсы «Леви страус». Это был такой гешефт гениальный!
В молодости
«ПОНЯЛ, ЧТО МОЙ КОНЕК – ЖИВОТНЫЕ»
— Тем не менее, несмотря на «гениальный гешефт» и романтику странствий, вы по возвращении уволились из своего НИИ. Почему? Миллионы советских людей мечтали оказаться на вашем месте…
— Я ушел по одной причине: по шесть месяцев находиться в море – удовольствие ниже среднего. Во-первых, меня укачивает в полный штиль на весельной лодке, а в Индийском океане 6-7 баллов – норма. Во-вторых, там ограниченное пространство, сильно отличающееся от земных условий. Мы болтались по таким местам, где до ближайшей земли было 500 миль. Центр Индийского океана, е-мое!
К тому же я понял, что ходить на работу каждый день и пребывать там с утра до ночи (как было до этого) – вообще не мое. Я вернулся из того плавания и стал весело проводить время в Коктебеле. Поэтому когда меня в Крыму догнала телеграмма из института: «Собирайтесь в рейс в Юго-Восточную Атлантику!», я уволился и стал свободным человеком.
Мне было тридцать лет, и я свою жизнь развернул тогда на сто восемьдесят градусов. Примерно в это время Паша Чухрай снял меня в своем фильме «Люди в океане». К тому моменту я уже вступил в молодежное отделение Союза художников, начал с друзьями лить ювелирку из серебра и продавать ее через салоны. Наши серебряные колечки с«камушками» из перламутра, сердолика, малахита улетали на раз! Я начал ходить в студию рисунка, потом закончил Строгановку. И стал свободным художником — писал маслом этюды, крымские пейзажи, затем освоил технику офорта.
— Как папа оценивал ваш талант?
— Папа был очень строг и скуп на похвалу. Много лет прошло, пока он похвалил какие-то мои офорты. Говорил: «Делая офорты, ты хочешь спрятаться за приемчиком. А от меня приемчиком не спрячешься. Потому что главное – рисунок!» Вот это я запомнил. Между прочим, он всю жизнь меня считал бездельником. И это действительно так. Но только по сравнению с ним, потому что рядом с ним бездельниками были все.
В молодости для него работа по 16-18 часов в сутки была нормой – он был блестящим рисовальщиком. Даже когда в последние годы жизни папа перестал ходить в мастерскую, он без дела сидеть не мог — иллюстрировал книжки, писал маслом замечательные натюрморты, писал стихи, книги, великолепно знал историю искусства. Словом, был разносторонним как настоящий художник эпохи Возрождения…
— Сейчас вы рисуете только животных. Когда и как вы нашли этот свой «конек»?
— Мое увлечение началось с того, что опять-таки папа отвел меня в зоопарк, где был кружок рисования от Союза художников. Нам приносили небольшие клетки на четыре часа, и мы рисовали петуха, куницу, хорька, зайца… Я сразу заметил, что у меня животные получаются лучше, чем что-то другое, и я увлекся. Может, потому что люблю животных, мне кажется, что я их чувствую. В нашем доме всегда жили кошки, собаки. На первых моих офортах были наша борзая Дуня и кошка Кися.
Мариэтта Шагинян
Сергей с бабушкой
МАРИЭТТА ШАГИНЯН И КАГЭБЕШНИКИ
— Оказывается, мы очень мало знаем про вашу замечательную бабушку. В моем советском восприятии Мариэтта Шагинян – это «книжки про дедушку Ленина». А она еще и автор первого советского детектива «Месс Менд»…
— Между прочим, детектив замечательный – запутанный, захватывающий! Да, он тоже был пропитан некой трудовой моралью, но все равно интересный. Возьмите и прочитайте! По этой книжке сняли знаменитый фильм с Игорем Ильинским… Бабушка написала удивительное исследование «Воскрешение из мертвых» о чешском композиторе Мысливичеке, «Гидроцентраль», «Путешествие по Советской Армении», детскую книжку «Повесть о волшебной стране Мерц». Да много всего!
Именно она, кстати говоря, первая раскопала в публичной библиотеке подлинные документы о происхождении Владимира Ильича Ленина, его еврейских корнях… Я помню, как после ее смерти эти документы были изъяты первым делом – их забрали кагэбешники. Бабушка умерла в 1982-ом, не дожив одного дня до 94 лет. Но успела сделать многое. А все запомнили, конечно, «Четыре урока у Ленина», вот эту ее лениниану…
— А вы какой ее запомнили?
— Невероятно эрудированной и потрясающе щедрой. Она обожала делать подарки, особенно в свой день рожденья. Знала английский, французский, немецкий, латынь… В 70 лет перед отъездом в Италию она за несколько месяцев выучила итальянский.
— Она была пламенной коммунисткой?
— С одной стороны, да. Но странное дело… Когда она умирала, у нее под подушкой было две книжки. — «Государство и революция» Ленина. И — Библия. Так что бабушка неоднозначная была. Она была сложной, противоречивой, и, слава Богу, не дожила до того, что знаем мы сейчас.
— Еще мне покоя не дает знаменитая сортирная дверь рядом с вашим домом в Коктебеле — с автографами великих. Почему вы не сохранили этот супер раритет?
— Когда каждое лето в доме бывают известные художники, кинематографисты, весь цвет литературы, и они, идя на улицу в сортир, на тонкой обитой фанерой дверке, которая болталась, смеха ради расписываются: «Михаил Куприянов… Михаил Светлов… Сергей Герасимов…Тамара Макарова… Евгений Евтушенко…», воспринимаешь это обыденно. Ты приезжаешь на следующий год и половина этих автографов размыта или смыта дождями. А сейчас уже на месте этого «скворечника» стоит большой дом с толстыми стенами…
— Жалко…
— С одной стороны, да — можно поностальгировать по временам, когда вставляли лучинку и грелись на земляном полу, выпивали, ужинали. Шампанское в колодце охлаждали, холодильников-то не было. А с другой… Когда идешь по теплому полу в теплый сортир, рядом горит камин…. Все-таки цивилизацию никто не отменял.
С. Цигаль — экстремал и чемпион
В АФРИКЕ НЕТ ЛЮДОЕДОВ
— Новый виток в вашей жизни — увлечение путешествиями, экстремальными видами спорта. А это откуда?
— Когда «железный занавес» распахнули, появилась возможность получать визы и летать по всему миру. А поскольку я во многих журналах вел и веду разные рубрики, меня все время посылают в командировки, пресс-туры — то с винными критиками, то с кулинарами… Еще я обожаю рыбалку. Могу в течение года съездить, например, в Астрахань, потом на Барецево море – на треску, в Южную Африку и на Байкал. Люблю понырять с аквалангом в морскую пучину, несколько лет назад я специально брал уроки.
Что касается экстрима, то я давно люблю мотоциклы. Например, у меня есть антикварный мотоцикл R-35, недавно друзья подарили мне «Урал» с коляской, на котором я собираюсь ездить в Крым… А гонки на выживание – это вообще такой класс! Лет 20 назад случайно совершенно приехал поболеть и сам «заболел».
— Можете назвать самое экзотическое из путешествий?
— Пожалуй, Намибия. Страна фантастической красоты! Там мы с друзьями заманивали мясом, на запах крови, затем вытаскивали гигантским спиннингом трехметровых акул на берег и фотографировались с ними, летали на четырехместном самолетике над знаменитым «берегом скелетов» — там до сих пор торчат из песка остова погибших кораблей. В Атлантике огромный дикий тюлень к нам прямо на корабль запрыгнул, мы кормили его селедкой. Вот такие зубы – вонючие, рыбные. Ужас! У меня есть фотографии, где мы сидим с этим тюленем в обнимку.
Путешественник
— Говорят, акулы умные, хитрые, коварные и ужасно красивые.
— Мы же на них не охотились в прямом смысле. Там это такая традиционная забава для туристов. Поймали и отпустили. А насчет красивые, хитрые, коварные… У меня дома есть челюсть большой китовой акулы. Вот она была красавица! 3 метра 90 сантиметров! Огромная, тяжеленная…
— Светлана Светличная рассказывала, что когда они с Ивашовым оказались в Африке на каком-то фестивале советских фильмов, главное для нее счастье заключалось в том, что их не съели. У вас не было ощущения, что вы путешествуете по стране, где живут людоеды?
— (Смеется.) Ни секунды! Не знаю, что было раньше, но когда мы с друзьями приехали в намибийский Свакопмунд, то попали в абсолютно европейский цивилизованный городок, где живут немецкие пенсионеры. Вообще там было очень симпатично и комфортно. Рыбалка, четырехколесные мотоциклы, машины напрокат… Блеск! И никаких людоедов.
Кстати, никогда не видел на воле леопарда, большую змею не встречал. А в Намибии был такой случай. В лодже Ноа-Ноа, где мы остановились, нам устроили фото сессию с… гепардами. В определенном месте привязали мясо проволокой, они его глодали, а мы стояли рядом в трех метрах. Спросил у хозяйки: «Почему в столовой у вашего здания отбит угол?» Она говорит: «На днях заползла тигровая змея, очень ядовитая и опасная. Я ее застрелила из дробового пистолета». Спрашиваю: «А если ко мне в номер заползет?» Отвечает невозмутимо: «Мне скажите, я ее тоже застрелю!» Такая клевая была тетка — Кимберли, немка. Огромных размеров, с усами. У нее при гостинице самолет У-2, она там на нем летает. А в Германии у нее точно такой же мотоцикл «Урал» с коляской, как у меня сейчас.
С. Цигаль — художник
ГЛАВНЫЙ ПРИЗНАК ГЕНИАЛЬНОСТИ
— Ваши работы находятся в известных музеях. Для художника это важно?
— Важно – мягко сказано. Это великая честь, особенно когда речь идет о таких музеях как Пушкинский или Русский. Если это случилось, художнику можно уже спокойно «умирать» — его творчество уже высоко оценили. Кроме того, это еще важно для тех людей, которые потом приходят к тебе в мастерскую купить работу и удивляются: «А что так дорого? Обалдел что ли?» А ты им с улыбкой отвечаешь: «Загляни, в каких коллекциях они хранятся!».
— Вы согласны с тем, что «художник должен быть голодным, слегка поддатым, свободным и в оппозиции ко всему неидеальному окружающему миру»?
— То, что вы сейчас перечислили – это стереотипы. Голодать не должен ни один человек. Должен быть поддатым? Допускаю. Это совсем неплохо, если печень выдерживает. Но художники все разные. Один может быть успешным, богатым, с дачами, яхтами и быть при этом замечательным художником. А другой будет вечно пьяный, в оппозиции… и так далее, и будет плохим, никому не нужным. Тут нет четких правил.
— А бывает так, что наоборот – богат, успешен, страшно популярен и при этом фантастически бездарен?
— Конечно! Не буду называть фамилии – их и так все знают. Это самые известные деятели в нашей стране и ни один художник их за художника не считает.
— Говорят, что признак гениальности художника – это когда его картины либо украдут либо серной кислотой обольют как «Данаю» Рембрандта?
— Признак гениальности – это когда пройдет лет двести после его смерти, а этого художника будут вспоминать. У нас же сейчас любят раздавать эпитеты – «гениальный художник», «гениальный актер», «гениальный писатель»… А «звезды» у нас вообще все! Только время может расставить все по местам: кто гений, кто фуфло.
Свадьба
С супругой
ЛЮБА МЕНЯ «РАСКРУТИЛА»
— Сергей, сегодня вы известный кулинар. Откуда и в кого у вас такой дар?
— Готовить я умел с детства. В нашем доме все шикарно готовили — и мама, и бабушка, и моя старшая сестра.А «профессионально» я стал заниматься кулинарией с 1996 года, когда мои знакомые пригласили меня в одну газету писать о еде. Я написал про осетровую солянку. С тех пор все и понеслось… Потом Миша Ширвиндт предложил идею – нам с Любой Полищук вести на Первом канале кулинарную программу «Охотники за рецептами».
А Любе всего этого не надо было вообще. Она сказала: «Ну ладно, раскручу я тебя!» Мы ездили в Венгрию, Среднюю Азию, Израиль, Коктебель и сняли 16 программ для ОРТ. А потом… Любы не стало. Через какое-то время мы эту же передачу стали вести с нашей дочерью Машей на Домашнем канале. Вот так я стал «кулинаром». До сих пор пишу статьи в разные издания.
Кулинар
— Тысячелетиями люди спорят о правильном питании, что нужно есть, чтобы быть здоровым, жить долго и счастливо. У вас есть свой рецепт?
— Знаете, есть люди, которые делают все неправильно, но, тем не менее, живее и здоровее всех живых. Когда речь идет о здоровом питании, я всегда привожу в качестве примера – как моя бабушка ужинать садилась. Она бросала на сковородку большой кусок сливочного масла, вареные, оставшиеся от обеда макароны, жарила это все с луком. Сверху разбивала яйцо, ставила на стол банку шпрот. Заваривала кипятком в большой гжельской чашке кофе покрепче. Рядом обязательно огромными стопками стояли томики Агаты Кристи, Сименона (естественно, в подлиннике!). Если у нее болела голова, завязывала на голове чулок, садилась, все это ела, параллельно читала. Говорила, что на ночь человек должен наедаться – тогда вся кровь приливает к желудку для переваривания пищи, голова отдыхает, и он высыпается прекрасно! Надо сказать, что бабушка была бодра практически до своей смерти.
Что касается меня, то… Хороший врач недавно мне честно сказал: «Серега, если ты будешь жить так, как мы тебе посоветуем, на хер она нужна такая жизнь. Живи на всю катушку и радуйся жизни!» Я так и делаю. Просто чем старше становлюсь, тем больше движусь к простоте. Простой, но хороший кусок мяса, простой кусок сыра, кусок хлеба. И много-много печеного лука… Для меня ничего вкуснее нет на свете! Но, тем не менее, день я начинаю с овсяной каши. Это очень полезно!
С дочерью
«У ДОЧЕРИ ВСЕ ОТ МАМЫ, А ОТ МЕНЯ ТОЛЬКО НОС»
— Когда не стало Любови Полищук столько на страницы СМИ вылилось всякого вранья, сплетен. Как вы все это пережили?
— (Тяжело вздыхая.) Пережил. Хватило, значит, сил, здоровья. Подобное происходило когда ушли Cаша Абдулов, Олег Иванович Янковский, Михаил Казаков… Людям нужны жареные факты, им не интересна правда. Противно! Без Любы… я много стал ездить. Так мне легче, я все время занят и спешу куда-то. Человек должен быть занят.
— Правда, что после того как ее не стало вы перестали верить в Бога?
— Я получил естественное образование и всегда был атеистом. А когда не стало Любы… Если господь Бог так все организовал на этой земле, что раньше времени ни за что, ни про что уходят самые лучшие, никому не сделавшие зла, а всякие откровенные мерзавцы и ворье, подонки и убийцы живут и здравствуют до самой смерти, — в такого Бога я уж подавно верить не буду! Что хорошо и что плохо, — я прекрасно знаю сам и считаю, что со всеми своими проблемами могу справиться самостоятельно. И так вот и живу.
— Расскажите о дочке. Мариэтта Цигаль-Полищук делает карьеру актрисы?
— Да ей сейчас не до карьеры, она сейчас ребенком занята. Но бегает — в каких-то спектаклях играет.
— Ваше мнение: что ей досталось от вас, что от мамы?
— Любовь к профессии – это от мамы. Маша трудоголик. А от меня только нос достался.
— Почему вы так решили?
— (Смеется.) Недавно с парашютом прыгнула. Знала, что я дико боюсь высоты, ей прыгать не разрешу, поэтому она прыгнула, когда я уехал нырять в семиградусную воду на Дальний Восток. Я привез из поездки диплом продвинутого дайвера, а она показала мне свой диплом за прыжок с четырех тысяч метров. Поставила на мою полку, где все мои призы стоят – за теннис, за гонки на выживание… Правда, дочка еще в теннис играть стала и на гонках на выживание второе место заняла.
— Ну вот! А вы говорите: от вас достался в наследство «один нос».
— Нет-нет, так это мамин характер. У Любы характер был будь здоров!
С женой и дочкой